(no subject)

[wind_vane]

..а когда  его обижали,  чаще  всего  не   дрался   и   не  плакал,  а  недоумевал.  Как-то братья-погодки и младший Тормосов затеяли деловитую возню, и  вдруг Тормосов (он был чуть постарше) взъярился:
     - У меня  и у Пети белые рубашки, а у тебя синяя, ты не наш, иди прочь! -  И вдруг  начал яростно пихать и бить Варфоломея,  оцарапал и свалил его в канаву. Это  было  одно  из первых детских  воспоминаний  отрока Варфоломея, когда  мир  еще не воспринимается связно, а только отдельными картинами.  Он помнил, как негодовал и подпрыгивал мальчик,  чуть побольше его ростом,  как его  почему-то  пихали  и  толкали в сухую глубокую  канаву, всю в  каких-то колючих травах, и запомнил  свое тогдашнее огромное недоумение. Не обиду, не боль, нет! А недоумение: неужто  от  того, какая рубашечка, можно любить или не любить человека? Он и не  заплакал, а выбрался из канавы на четвереньках, и все думал, не понимал  и  видел  мальчика Тормосова  как бы  со  стороны - дергающегося, суетящегося, словно больного, и даже, по-своему, пожалел  его. Во всяком случае, так вспоминал он потом свое тогдашнее чувство-переживание.
 "Похвала Сергию", Дмитрий Балашов