(no subject)

[wind_vane]

Я посмотрел в глаза Светлане. Сухие, спокойные, ни слезинки.
Труднее всего, когда боль спрятана под спокойным лицом.
– Света, если я сейчас уйду?
Она пожала плечами.
– Все так глупо… – сказал я. – Мне кажется, что тебе сейчас нужна помощь. Хотя бы кто-то, кто умеет слушать. Или согласен сидеть рядом и пить остывший чай.
Слабая улыбка, и едва заметный кивок.
– Но ты права… еще одному человеку нужна помощь.
– Антон, ты странный.
Я покачал головой:
– Не странный. Очень странный.
– У меня такое чувство… ведь я тебя давно знаю, а кажется – впервые вижу. И еще – словно ты одновременно и со мной разговариваешь, и с кем-то другим.
– Да, – сказал я. – Так и есть.
– Может быть я схожу с ума?
– Нет.
– Антон… ты ведь не случайно пришел ко мне.
Я не ответил. Шепнула что-то Ольга, и замолчала.
Медленно вращалась над головой исполинская воронка.
– Не случайно, – сказал я. – Чтобы помочь.
Если темный маг, наложивший проклятие, следит за нами… Если это все-таки не случайное «материнское проклятие», а нацеленный профессионалом удар… В это облако тьмы над головой довольно влить еще одну каплю ненависти. Волю Светланы к жизни достаточно ослабить на самую-самую малость. И последует прорыв. В центре Москвы проснется вулкан, спятит электроника на боевом спутнике, мутирует вирус гриппа…
Мы молча смотрели друг на друга.
Мне казалось, я уже почти понимаю, что происходит на самом деле.
Вот она разгадка, рядом, и все наши версии – глупость и чушь, следование старым правилам и схемам, которые просил отбросить шеф. Но для этого надо было подумать, надо было хоть на секунду отрешиться от происходящего, уставиться на голую стену или в бездумный телеэкран, не разрываться между желанием помочь одному маленькому человечку и десяткам, сотням тысяч людей. Не колыхаться в этой убийственной трясине подлого выбора, который при любом раскладе останется подлым, и всей разницей для меня будет – быстро я погибну, перейдя под ударом инферно в серые просторы сумеречного мира, или медленно и мучительно, разжигая в собственном сердце тусклый огонек презрения к себе…
– Света, я должен идти, – сказал я.
– Антон! – это не Ольга, это шеф. – Антон…
Он запнулся – он ничего не мог мне приказать, ситуация зашла в этический тупик. Видимо, вампирша стояла на своем, и ни с кем другим вести переговоры не желала. Приказывая мне остаться, шеф убивал мальчишку-заложника… и потому даже не мог приказать.
Даже просить не мог.
– Мы организуем твой отход…
– Лучше сообщите упырихе, что я еду.
Светлана протянула руку, легонько коснулась моей ладони:
– Ты уходишь насовсем?
– До утра, – сказал я.
– Я не хочу, – просто сказала девушка.
– Знаю.
– Кто ты?
Экспресс-посвящение в тайны мироздания? Дубль два?
– Я расскажу утром. Хорошо?
– Ты сошел с ума, – донесся голос шефа.
– Тебе действительно надо уходить?
– Только этого не говори! – крикнула Ольга. Она почувствовала мои мысли.
Но я сказал:
– Света, когда тебе предложили искалечить себя, но продлить жизнь матери, когда ты отказалась… Это было правильно и разумно, так ведь? Но сейчас тебе плохо. Так плохо, что лучше было бы поступить неразумно.
– Если ты сейчас не уйдешь, плохо будет тебе?
– Да.
– Тогда иди. Только вернись, Антон.
Я встал из-за стола, оставив остывший чай. Вихрь инферно покачивался над нами.
– Обязательно приду, – сказал я. – И… поверь, еще не все потеряно.
Больше мы не сказали друг другу ни слова. Я вышел, начал спускаться по ступенькам, Светлана закрыла за мной дверь.
Какая тишина… мертвая тишина, даже собаки устали скулить в эту ночь.
Неразумно. Я поступаю неразумно. Если нет этически правильного выхода – поступай неразумно. Мне это кто-то говорил? Или вспомнилась строка из старых конспектов, фраза из лекции? Или я подбираю себе оправдания?
– Воронка… – прошептала Ольга.
Голос был почти незнакомый, севший. Захотелось вжать голову в плечи.
Я толкнул подъездную дверь, выскочил на обледенелый тротуар.
Белая сова комком пуха кружила над головой.
Вихрь инферно уменьшился, присел. Ненамного, по сравнению с общей высотой, но уже заметно для глаз, метра на полтора-два.
– Ты знал, что это произойдет? – спросил шеф.
Покачав головой, я смотрел на вихрь.
"Ночной Дозор", Сергей Лукьяненко